Сюжет Проект aif.ru «Непобедимые»
Годы, когда шла Великая Отечественная война, навеки отпечатались в памяти 92-летней Клавдии Куркиной. Тогда она жила в Рузском районе Подмосковья. Осенью 41-го их деревню заняли немцы. Клавдия Ивановна рассказала aif.ru о том, что происходило во время оккупации.
Сидели с серыми лицами
Когда началась война, маленькой Клаве Куркиной было 8 лет. Она помнит, как утром 22 июня 1941 года проснулась от бившего в окно солнца. Позавтракала вместе с сестрой и братьями и унеслась вместе с ними на улицу гулять. Дети вернулись в дом к обеду и увидели, что мама и бабушка сидят молча с серыми лицами.
«Мы подбежали к ним и спросили: что случилось? — говорит Клавдия Ивановна. — А они молчат. В это время по улице пробежал соседский мальчишка с криками „война, война“. Мы тогда и не понимали, что это такое. Бабушка меня обняла и ответила, что на нас напала Германия, с которой мы дружили и от которой не ожидали, и это очень плохо. Сказала, что кончилось мирное время».
«Мирное время» запечатлелось в памяти Клавдии Ивановны какой-то доброй счастливой сказкой. Жили они в деревне Коковино Рузского района и по сельским меркам очень зажиточно. Папа работал в колхозе и параллельно имел небольшое дело — валял валенки и продавал их в Москве. В то время кустарное производство не запрещалось и даже не облагалось налогами. Если в колхозе платили трудоднями, то за папины валенки, которые разлетались как горячие пирожки, давали живые деньги. Клавдия Ивановна вспоминает, как он привозил дочерям из Москвы купленных на выручку кукол с закрывающимися глазами, красивую одежду, например французское пальто с пелеринкой, модные шляпки.
Кстати, дети тоже участвовали в пополнении семейного бюджета. По словам пенсионерки, они отправлялись в лес за грибами и сдавали их на грибоварни, которые тогда располагались в каждом селе. Клава ходила в школу в соседнее село, расположенное в трех километрах от Коковина, но ей нравилось учиться, а по пути она с удовольствием слушала, как поют колхозники, работая на полях.
И вот всему этому тихому детскому счастью пришел конец. Через несколько дней после начала войны всю молодежь деревни, в том числе и маму Клавы, несмотря на то, что у нее было четверо детей, отправили под Можайск строить оборонительные сооружения. Отца незадолго до этого репрессировали за критику руководства колхоза, о которой настучали «куда следует» бдительные соседи. В августе, как началась война, его отпустили. Он три дня пробыл дома и ушел на фронт.
Пьяные немцы кормили насильно
«А мама как уехала тогда, так и не возвращалась, — говорит Клавдия Ивановна. — Поэтому, когда в октябре в деревню пришли немцы, ее не было. Утром, за несколько часов до этого, мимо нашего дома из Рузы через поля пробежали в синих шинелях руководители администрации района. Один сказал бабушке: у тебя детей — как цыплят, вот-вот сюда немцы придут, эвакуироваться надо».
По словам Клавдии Ивановны, бабушка в ответ перекрестила его и сказала: «Милый сыночек, у них и матери нет, она под Можайском окопы копает». И ехидно спросила чиновников, мол, что ж вы на своих двоих бежите, почему вам машину-то не дали? Те ничего не ответили, лишь предупредили, чтобы не разговаривали с немцами, когда они придут, они ведь русского языка не знают. И чтобы не размахивали руками и не держали их в карманах.
«Они ушли, их человек восемь было, — рассказывает Клавдия Ивановна. — Бабушка посмотрела им вслед, потом посмотрела на нас и расплакалась. Немцы появились к вечеру. Как сейчас помню, светило заходящее солнце, была теплынь, мы играли у пруда, по берегу щипали траву куры и утки. И вдруг мы услышали шум по большаку. Они ехали все на мотоциклах».
Бабушка тут же позвала детей домой. Они заперлись и сели за стол. Вдруг послышался треск автоматных очередей. Клава побежала к окну и увидела жуткую картину.
«Немцы включили марш, поставили на землю пулемет и стреляли по нашим курам и уткам, — содрогаясь, говорит Клавдия Куркина. — Пули попадали в птиц, они раненные летали, брызгала кровь повсюду, и на немцев тоже, они выпившие были. Они собирали этих птиц и кидали в грузовик. И все это под аккомпанемент музыки. Моя сестра боевая была, она попыталась выскочить из дома, чтобы спасти кур. Бабушка ее остановила словами: „Ты видишь, что они делают с птицей? И с тобой так же сделают“».
От страха они залезли кто в сундук, кто под кровать, кто на печку. Потом немцы вызвали бабушку во двор. Заставили ее вилами несколько раз проткнуть стог сена — вдруг там прячутся красноармейцы? Старушка жестами объяснила, что не может. Тогда один из немцев сделал это сам. После этого немцы уехали в соседнюю деревню. Бабушка предупредила детей: глядите, какие дяди строгие, сидите на печке и молчите. По словам Клавдии Ивановны, практически всю оккупацию они на печке и просидели.
«Вечером немцы вернулись, веселые и пьяные, — вспоминает Куркина. — Завались в наш дом, выставили дымящиеся термосы с куриной лапшой. Стали нас насильно кормить. А мы есть не хотели, прямо перед приездом немцев поужинали. А бабушка прямо вслух сказала: ничего себе хамлеты, кур простреляли, хвалитесь, что вы наварили из чужого. Это было опасно, кто-то из них мог и понять».
Хотели изнасиловать
А через три дня немцы окончательно переселились в их дом. Несмотря на то, что постояльцами был офицерский состав, вели себя они, по словам Клавдии Ивановны, ужасно неприлично и нагло — даже воздух портили, сидя за столом. Бабушка была шокирована, своим внукам она это категорически запрещала.
«Немцы всё у нас забрали, — рассказывает Куркина. — Овечек зарезали, кур оставшихся, овощи забрали из подвала. Корову повели, а бабушка жестами показывала им, что, мол, дети, молоко. Нет, и корову тоже зарезали. И так у всех соседей. Их кухня напротив нашего дома была. Они там варили похлебки, а то, что оставалось, отдавали нам, детям. Мы ходили в эту кухню с крыночками. А что же делать, они же все отобрали, мы бы умерли с голоду».
Тем временем четыре немецких офицера продолжали жить в их доме, занимали большую комнату. Уже на второй день они пригласили четырех девушек-комсомолок. Включили вальсы. Наверное, им хотелось любви и романтики. Но получилось нечто иное. Маленькая Клава через стенку слышала, как девушки сопротивлялись и кричали.
«Одна из девочек была секретарем комсомольской организации — Пиманова Мария, — вспоминает пенсионерка. — Когда офицеры разделись, она схватила их автомат. А бабушка кричала: „Мария, сейчас тебя убьют“. А та наставила автомат на офицеров. Они были расслаблены, наверное, пьяные. Один на колени встал и просит ее: „Мары, Мары“. И когда она отдала ему автомат, они ее похлопали по плечу, показали большой палец, „русиш хорошая, смелая“. И не тронули. Бабушка была удивлена. Говорит, значит, среди них не все такие поганые».
Немцы отпустили девушек и впоследствии не стали мстить Марии. По словам Клавдии Ивановны, видимо, они тоже уважали смелость. Впрочем, офицеры прожили в их доме лишь 10 дней, потом съехали. А вскоре вернулась мамы Клавы: исхудавшая вполовину, с кровавыми мозолями на руках, с исцарапанным лицом. Она пробиралась к своим детям лесами. Все эти месяцы она с перерывами на короткий сон копала окопы.
«Мама рассказывала, что над ними летали немецкие самолеты и разбрасывали листовки, — передает Куркина. — Текст был такой: „Милые дамочки, не ройте ваши ямочки, придут наши таночки, зароют ваши ямочки“. Пять дней она шла через леса в родную деревню. Бабушка ее помыла и уложила в кровать. Она спала двое суток».
«Всё, Полька, тебе конец»
Клавдия Ивановна рассказывает, что однажды произошел страшный случай. В доме находился один из немецких офицеров. Он стоял и брился перед зеркалом. А у него был очень красивый, блестящий промазок. И Клавин братик, двухлетний Юрочка, стал просить эту вещицу. И так своими капризами достал немца, что он достал пистолет. По словам Клавдии Ивановны, как потом выяснилось — незаряженный. И наставил дуло на ребенка. Маленькая Клава в ужасе затыкала брату рот подушкой, он вырывался и снова начинал кричать. А она сделать ничего не могла — пистолет же.
«Немец сказал: киндер, позофта, — вспоминает ветеран. — И тут дверь открывается и заходит мама. И видит такую картину, немец стоил на третьей ступеньке приставной лестницы и целится пистолетом в ее ребенка. Ее реакция была мгновенной — она одним ударом ноги выбила лестницу из-под офицера. Тот упал и ударился об угол стены. Встает, изо рта кровь льется. И он показывает маме два выбитых зуба. Бабушка закричала: детки, ложитесь, сейчас маму расстреляют! Представляете, какой страх? Но немец не ударил, не крикнул, только бабушке говорил: вода, вода, вода».
Бабушка принесла шайку ледяной воды и поливала ему на лицо. Немец достал носовой платок и побежал в госпиталь. А семья сидела в ужасе и ждала, что сейчас маму убьют. Бабушка сказала: «Всё, Полька, тебе конец. Дети, прощайтесь». Но никто ничего не сделал. Немец вернулся через четыре дня и гордо показал маме фиксы. По словам Клавдии Ивановны, наверное, он не рассердился на мать потому, что понял, что она просто защищала своего ребенка.
Потом в доме семьи Куркиной обосновали аптеку. Аптекарем поставили 19-летнего солдатика-поляка, знавшего русский язык. Он рассказывал, что его отправили на фронт за какую-то халатность, в качестве наказания. Плакал и говорил, что их насильно призвали, они не хотели. Как-то немцы на другом конце деревни поймали 12-летнего мальчика-диверсанта. Если бы он действительно оказался диверсантом, его бы, по мнению Куркиной, расстреляли. Но офицеры разобрались и выяснили, что любопытный мальчишка просто хотел посмотреть на немецкие машины.
Кто выдал дядю?
Клавдия Ивановна говорит, что им повезло, у них не было карателей. А вот соседнюю деревню, где была картонная фабрика, сожгли полностью. И там была одна семья, лежачие люди, они умерли в огне.
«В другой деревне у нас жил дядя, член партии, — рассказывает Куркина. — И он организовал подпольную организацию из шести человек. И кто-то их предал. Всех расстреляли. Один только схитрил и прикинулся мертвым. Потом откопался из ямы, через лес 8 километров прибежал к маме и рассказал, что дядю убили, что трупы на него валились. Он в тот день сразу весь поседел. Забрали потом одну женщину по обвинению в том, что это она выдала подпольщиков. Она вернулась через 10 лет, сложенная пополам. Сидела перед бабушкой, плакала и крестилась, клялась, что просто танцевала с немцами, они приглашали, а она не могла отказать, и никого не предавала. Что предатель остался не выявленный».
Перед Рождеством каждому немецкому солдату прислали из Германии посылочки. В них были маленькие искусственные ёлочки на батарейках, когда их включали, загорались огоньки. Рождество они отметили бурно. Пели, плясали, пили, веселились. Но праздник быстро оборвался. Немцам поступил приказ на отступление.
«Когда только немцы стали отступать, деревню принялись бомбить, — отмечает ветеран. — Летали на бреющем полете и кидали бомбы. Мы прятались в подвале. Как-то сестра увидела, что возле церкви на горе что-то движется. Сказала, что дяденьки во всем белом идут на лыжах. Оказалось, что это отряд сибиряков едет в маскировочных халатах. Мы, не обращая внимания на бомбардировщиков, выбежали по сугробам их встречать. Бабушка тут же привела их в наш дом, угостила топленым салом. У нас все стекла в окнах были выбиты от бомб, так ребята их тут же заделали, чем могли, растопили печку. Все ликовали, радовались. Солдаты пели песни».
Сибиряки осмотрели деревню и нашли на чердаке одного из домов трех фашистов — финнов, которые пришли сразу после ухода немцев. Видимо, они не успели уйти со всеми.
«Наши пленных не расстреливали, — поясняет Куркина — Не зверствовали. Тех финнов только похолодили на морозе и увезли в плен. После того как из деревни ушли наши войска, пришли чекисты. И забрали соседа, который согласился при немцах старостой работать».
По словам Клавдии Ивановны, мужчина вызвался на эту должность не для того, чтобы помогать немцам, а для того, чтобы помогать сельчанам. Например, он заранее знал, в какой дом придут фашисты за продовольствием. И предупреждал эту семью. У тех было время, чтобы спрятать часть мяса и круп.
«Они потихоньку приходили, каждой семье сообщали, — качает головой ветеран. — Мы так поросеночка зарезали и под пол спрятали маленького. Приходили девушки молодые, дочки его, они помогали, даже резать научились, чтобы спрятать, чтобы хоть что-то осталось для детей. Кто-то указал чекистам на этого старосту. Они забрали всю их семью. Больше мы никогда их не видели».
Всемирная радость
Тем временем вернулся с фронта отец, он получил тяжелое ранение, его комиссовали. По словам Клавдии Ивановны, дома он пробыл лишь четыре месяца. Сказал, что на фронте не хватает связистов и он не может отсиживаться в тылу. Жена ему ответила, что носит под сердцем пятого ребенка, просила остаться. Но отец не изменил своего решения. Ушел. Пятый сын родился без него. А еще через несколько месяцев он геройски погиб на Балтике, соединяя штаб под массированным огнем.
«День Победы, 9 мая, я не забуду никогда, — улыбается Клавдия Ивановна. — Я училась в пятом классе. На втором уроке открывается дверь, заходит завуч и говорит: „Ребятки, сегодня у нас радостный день, выходите все, выходите“. А мы-то пришли в школу, не знали. Учитель тоже смотрит непонимающе. Завуч пояснила: сообщили, что война окончена. Тут вы не представляете, что началось. Были чернильницы, которые разливались, все бежали, и парты дрожали. Все село было заставлено столами. Я такой картины никогда не видела. Мужчины сколачивали доски и ставили, ставили, ставили эти столы и лавки. Люди несли на столы скарб. Сирень тогда буйствовала. Люди рвали ее и ставили в баночки на столы. И плакали, и танцевали, и обнимались».
А Клава не могла наблюдать за всем этим без слез. С ней случилась истерика, она рыдала и говорила, что война-то кончилась, а папы нет, все вернутся, а он не вернется. Ее успокаивали, говорили, что ошибки случаются, может быть, он живой.
«Тем временем праздник продолжался, — вспоминает Клавдия Ивановна. — Играли на гармони, на балалайке, даже скрипка была. И ночью ничего этого не убиралось, все продолжилось на второй день. Завод не работал, все стояло, все праздновали. И нам сказали в школу не приходить. Но мы все равно пришли. И учителя пришли, они нас собрали и рассказывали, как трудно нам досталась Победа. Завуч сказал, что война окончилась, мы победили фашистов и это самый счастливый день в нашей жизни».
Все видео проекта «Непобедимые»
Парад Победы 1945 года: Красная Армия на Красной площади
© РИА Новости
© РИА Новости / Яков Халип
© РИА Новости / Михаил Озерский
© РИА Новости / Сергей Лоскутов
© РИА Новости / Сергей Лоскутов
© РИА Новости / Сергей Лоскутов
© РИА Новости / Макс Альперт
Парад Победы 1945 года: Красная Армия на Красной площади
© РИА Новости
© РИА Новости / Яков Халип
© РИА Новости / Михаил Озерский
© РИА Новости / Сергей Лоскутов
© РИА Новости / Сергей Лоскутов
© РИА Новости / Сергей Лоскутов
© РИА Новости / Макс Альперт
